Александр Смоляр – Личный архив Александра Смоляра

Listen to «Изо лента — 2 — Александр Смоляр» on Spreaker.

В минувшие выходные гостем второго выпуска совместного проекта подкаста Be on Edge и Fun Formula «Изо Лента» стал гонщик программы «СМП Рейсинг» и команды «Формулы-3» АРТ, бронзовый призёр прошлогоднего Еврокубка «Формулы Рено» Александр Смоляр.

Молодой пилот ответил на вопросы о том, как относится к симрэйсингу, почему едва не закончил карьеру уже после картинга, а также поделился воспоминаниями от участия в «Формуле-4» и «Формуле Рено» и рассказал, как относится к введению системы ДРС, уклону в моносерийность младших «формул» и кого считает кумиром в «Формуле-1».

Fun Formula публикует вторую часть интервью. Первую же можно прочитать здесь.

«ДАЖЕ НЕМНОЖКО СТРАШНО ПРЕДСТАВЛЯТЬ, КАКОВО ЕХАТЬ В МАКАО В РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ»

Дмитрий Каравацкий: Если посмотреть на результаты прошлого сезона, может показаться, что, на первый взгляд, самый сложный с точки зрения трассы этап – в Монако – для тебя наоборот прошёл легче всего. Так ли это?

— С какой-то стороны да.

ДК: А если в Монако был самый лёгкий, то какой тогда самый сложный?

— Не скажу, что в Монако самый лёгкий. Конечно, если смотреть на результаты, трансляцию или квалификацию, то да, по сути, лично для меня он был самым лёгким, но он является в то же время самым сложным, потому то приезжать туда без опыта и выигрывать очень сложно.

В первом сезоне, в 2018 году, я попал в Монако, и даже мне мой инженер говорил: «Я уже проехал с другим пилотом в прошлом сезоне, и он сделал одну ошибку – он концентрировался больше не на этапе, а больше на Монако. Тебе не нужно этого делать». Я думал: «Да нет, я не буду, конечно не буду. Вот трасса, вот у меня инженер, вот у меня листок с записками – всё, концентрируюсь только на этом».

Но ты идёшь на прогулку по трассе и смотришь – вот, «Бугатти» проехала мимо, я посмотрел на неё и всё, и вот так идёт по накатанной. В итоге ты концентрируешься не на этапе, а больше на том, что ты в Монако. А когда я пришёл на второй сезон, я знал, что мне делать, я знал, на чём надо обострить внимание, и, хоть он и был одним из самых сложных, но, я считаю, получился он у меня лучше, чем у других.

Насчёт самых сложных этапов – не знаю, Спа, скорее всего, потому что Спа у меня не получается, если честно. Это моя, думаю, слабая сторона. Она у меня не получилась и в 18-м году, и в 19-м не получилась, и я, в принципе, предполагал, что такое случится. Там и авария была, которая случилась на последнем круге. Так что да, Спа была одной из самых сложных для меня.

Петров Мстислав: У тебя получился хороший этап в Монако, в сезоне до этого ты относительно неплохо проехал в По, где тоже городская трасса. В предстоящем сезоне, после перехода в Ф3, впереди тебя ждёт Макао, ещё одна городская трасса. Ждёшь ли ты этот этап и пробовал ли его уже в симуляторах?

— Да, пробовал. Я надеюсь, что она ждёт, потому что сейчас, если честно, сложно что-то говорить. Во-первых, Макао на данный момент не трасса чемпионата, поэтому ещё вопрос, поеду ли я. Конечно, я хочу, для меня городские трассы – сильная сторона, я считаю, как в реальности, так и на симуляторе, городские трассы у меня получаются гораздо лучше, как это было в По, как это было в Монако.

Макао… я говорил с другими пилотами Ф3, которые ехали в прошлом году там, и они говорили, что она не похожа ни на одну городскую трассу. И на симуляторе, хоть это и сложно понять, но это видно, что трасса очень сложная, и запомнить её тоже очень сложно. Когда в симуляторе у тебя есть право на ошибку, а в реальной жизни нет, то, если честно, даже немножко страшно представлять, как это в реальной жизни происходит.

Но, конечно, Макао для меня как «галочка» — я хочу там проехать. Некоторые стремятся просто проехать там, больше нигде, и для меня это почти то же самое.

МП: Изначально перед сезоном-2019 ты в качестве своей основной цели называл чемпионство. Первое время ты действительно очень плотно боролся за титул, но потом, к середине сезона, слегка отстал. В итоге год закончил третьим. На твой взгляд, это сильная неудача или приемлемый, относительно успешный результат?

— Я скажу, что это неудача, потому что… опять же, здесь сложно сказать, потому что я очень не люблю скидывать свою вину на кого-либо или отмазываться, но иногда, приезжая на уик-энд, было абсолютно нормально, что у меня что-то ломается. Выезжая на тренировку, пропуская первую тренировку вообще, всё начинает валиться из рук. В итоге первая половина сезона шла хорошо, потом, начиная со Спа… не знаю, Спа ли это было, где всё это как-то переключилось, но, начиная со Спа, всё пошло как-то не по плану.

Начиная уик-энд, когда у тебя что-то ломается, ты пропускаешь целую тренировку, твои соперники уже впереди тебя. Пусть не по скорости, но в опыте на этой машине и на этой трассе. И это сложно, учитывая эмоции — люди, которые за тебя болеют, приезжают на уик-энд, проводят время с тобой, забирают твоё внимание на себя. Конечно, этот сезон был гораздо лучше, чем в 2018 году, и я считаю, из того, что у меня было, я показал хороший результат. Конечно, я мог побороться за титул, но в этом сезоне не получилось.

ДК: Надеемся, получится в предстоящем сезоне, когда он начнётся. Михаэль Белов, который участвовал в нашем подкасте перед этим, рассказывал о своих взаимоотношениях с соперниками и говорил, что с теми, кто был его основными конкурентами в борьбе за место в чемпионате, у него отношения до определенного момента были не очень и вне трассы. Ты до этого рассказал про Лундгора, а как было у тебя с теми же Виктором Мартинсом и Оскаром Пиастри?

— С Пиастри всё хорошо, мы общаемся до сих пор. Конечно, мы не лучшие друзья, быть лучшим другом, когда ты борешься на трассе, это очень сложно, и у меня так не получалось никогда. Пиастри очень классный парень, очень хороший сокомандник, и с ним у меня получилось поддерживать приемлемые отношения в течение сезона. Даже когда я его объезжал, или он меня объезжал, все равно мы приходили в палатку и вели себя как разумные люди.

Мартинс был в другой команде, и у меня не было какого-то стремления с ним познакомиться или общаться, и этого и не случилось. Я не думаю ничего плохого о нём, уверен, и он ничего не думает плохого обо мне, поэтому как-то вот так, нейтрально. С Пиастри были и есть хорошие отношения.

ДК: Ты сказал, что в борьбе невозможно быть лучшими друзьями, а если не в борьбе, просто внутри гоночного мира, с кем ты дружишь?

— Дружу почти со всеми ребятами из «СМП Рейсинг», мы как одна семья. Дальше Кайо Колле, бразилец, который в «Формуле Рено» со мной ехал прошлый год, Пиастри тот же. В принципе, у меня лучшие друзья – это не те, с кем я еду гонки, потому что сложно соединять спорт и отношения. Поэтому у меня лучший друг, мы с ним ехали в картинге, и у нас так же были не очень идеальные отношения, но сейчас, когда, к сожалению, он закончил, и когда у нас нет какого-то повода соперничать, мы с ним очень хорошо дружим. В общем, есть знакомые гонщики, но не друзья.

Александр Смоляр – Пресс-служба "СМП Рейсинг"

«ДРС И ОТСУТСТВИЕ МОНОСЕРИЙНОСТИ – К ЛУЧШЕМУ»

МП: «Формула-3» для тебя началась ещё даже до окончания сезона в «Формуле Рено» — на тестах в Валенсии. Опять тесты, опять очень хорошее время, причём даже не фоне ребят, кто до этого уже выступал в Ф3. Что с тех тестов запомнилось больше всего?

— На самом деле тесты получились спонтанными, я вообще не думал, что я на них поеду. Я просил, просил кого надо из «СМП Рейсинг», я очень просил: «Хоть у меня и не получается сейчас, очень сложные этапы получаются, пожалуйста, посадите меня в Ф3. Я покажу, на что способен». Меня посадили на один день. Решение принималось очень поздно, поэтому только на один день и получилось, всё остальное было уже забронировано.

Ощущения были новые, однозначно, машина очень быстрая. В первой половине дня был дождь, и, наверное, мне это помогло привыкнуть. Конечно, машина была быстрее и в дождь, но, по сути, это было примерно то же самое, что и в «Формуле Рено». Получается, что я сел в быструю машину, но не ехал на все 100%, и потом я постепенно привыкал в дождь, и когда стало сухо, понятно, что она поехала ещё быстрее, но я уже был более-менее готов к этому.

Да, машины «Формулы Рено» и Ф3 могут выглядеть более-менее похоже, но именно по езде и по ощущениям это абсолютно разные машины. Это как сравнить Ф2 и Ф1. Для меня это был шок – я вначале посуху… вернее, день закончился, у меня болела голова, и она болела потому, что всё настолько быстро. Особенно в Валенсии – там максимальная прижимная сила, и первый поворот проезжается, не знаю, сбрасываешь одну передачу, сколько, 170-180 км/ч. Перегрузки огромные.

Всё быстро мимо тебя пролетает, и мозг настолько не привык к этому, что начинает дико болеть голова, всё тело болит из-за перегрузок. Но было очень круто, я получил море удовольствия. Учитывая, что я и проехал их хорошо, это был, такой, бонус.

ДК: Структура младших «формул» сейчас изменилась – раньше после моносерийного еврокубка «Формулы Рено» гонщики уходили в Европейскую Ф3, которая была чуть мощнее, но не была моносерией, а оттуда в основном шли в ГП3, которая была значительно мощнее и которая и стала сейчас международной Ф3. Действительно ли Ф3 ощущается по сравнению с ФР2.0 другой вселенной?

— Да, здесь машина может, я видел в Монце, ехать 310 км/ч. Такие скорости для меня – это что-то запредельное. И опять же, новая система ДРС. Хотя она, наверное, и звучит просто, и выглядит просто, но пользоваться ей можно не только для того, чтобы развить максимальную скорость на прямой.

Там очень много всего, что сильно отличается от «Формулы Рено», к чему нужно привыкать. Резина – это абсолютно другая история, и скажу, что на 70% успех зависит от резины. Её нужно очень сильно готовить, её нужно очень сильно беречь, и чтобы привыкнуть к ней, её понять, нужно очень много километров [провести] на трассе.

МП: Какие-то гонщики, как например твой напарник Тео Пуршер, переходят в Ф3 сразу из Ф4. Если представить ситуацию, что ты бы перешёл из Ф4 в Ф3, смог бы ты адаптироваться к настолько резкому скачку?

— Я думаю, да, но опять же, Тео проехал очень много тестовых дней. К примеру, я до Бахрейна сидел один день в машине, чтобы вы знали, он сидел в машине дней 18. Конечно, если ты проедешь 18 дней, на какой бы медленной ты до этого машине ни ехал, ты, скорее всего, привыкнешь. Видно, что ему тяжело физически, тяжело морально тоже, он никогда не работал с таким количеством информации, столькими графиками. Но к машине он привык, он талантливый быстрый парень. Если у тебя достаточно таланта, то ты быстро привыкнешь к машине.

МП: До этого ты сказал про ДРС. Тебе не кажется, что наличие системы ДРС, то, что пропал элемент немоносерийности, потому что предыдущая ЕвроФ3 не была моносерией, вот это упрощение как-то негативно сказывается на мастерстве гонщика? Ведь когда у тебя нет моносерии, ты можешь больше работать с настройками, подбирать что-то, а по поводу ДРС болельщики старой закалки вообще считают, что это убивает желание учиться обгонять в слип-стриме на трассе.

— Можно ли представить «Формулу-1» без ДРС? Я не представляю.

МП: Ну, я, например, начал смотреть «Формулу-1» в 99-м году, поэтому представляю «Формулу-1» без ДРС.

— Я начал гораздо позже. Конечно, тут можно говорить, что в Ф1 грязный воздух, они не могут преследовать, но в Ф3 это то же самое, просто разница гораздо меньше. Преследовать машину в Ф3 так же сложно, и чем выше прижимная сила, тем сложнее обогнать. Это банально звучит, но даже когда я в «Формуле Рено» ехал, иногда просто ехал и думал: «Просто добавьте ДРС, потому что обогнать нереально», — я выезжаю вплотную за пилотом, я его догнать не могу.

Кажется, что вот, прижимная сила такая большая у «формульных» машин, но ты не можешь догнать в слип-стриме просто, потому что, во-первых, у тебя мало воздуха поступает в двигатель, двигатель работает медленнее и так далее. Я не могу себе представить сейчас «формульные» гонки без ДРС, кроме Ф4, но там очень мало прижимной силы. Но в Ф3, не знаю, очень сложными без ДРС были бы гонки.

Насчёт настроек, ты говоришь, что пилоты как-то меньше пользуются своими способностями – по сути, да, но, опять же, не все гонщики могут работать с настройками. Если пилот не умеет хорошо работать с настройками, это не значит, что он плохой пилот – он может ехать быстро на трассе. Это уже больше ответственность команды. Тем более в наши дни пилот, насчёт «Формулы-1» я не знаю, но пилот в основном – это передатчик информации с трассы.

Он почувствовал — он сказал, дальше он не может сказать: «А давайте мы давление пониже сделаем». Нет, он может, но команда в основном прислушивается к этому как к совету небольшому, но не будет делать этого сразу, типа «мы пойдём и сделаем, потому что он так сказал». Мне кажется, что сейчас мастерство настройки машины так сильно не влияет.

Здесь больше ощущение машины на трассе – тебе поменяли настройки, ты что-то почувствовал и сказал. Надо передать информацию очень чётко и понятно. Если ты этого не умеешь, то… это такое качество, которое очень важно для гонщика. Но мне кажется, это наоборот лучше, потому что очень много быстрых пилотов в те дни испытывали много проблем именно с тем, что они не могли хорошо настроить машину, и очень много быстрых пилотов заканчивали свою карьеру из-за этого. Так что мне кажется, это изменения в лучшую сторону.

Александр Смоляр на тестах «Формулы-3» – Пресс-служба "СМП Рейсинг"

«В Ф3 МОГУ ПОБОРОТЬСЯ ЗА ТИТУЛ ЛУЧШЕГО НОВИЧКА»

ДК: Ты тесты новичков проводил с «Заубер-Харуз», но в итоге оказался в одной из команд-лидеров — АРТ. Тебе было принципиально, за какую команду выступать – как в плане её позиций в командном зачёте прошлого года, так и в плане национальности? Ведь до этого в Европе ты выступал только за французские коллективы.

— Всем кажется, что я готов ехать только за французские команды, но на самом деле это не так. На самом деле я был готов ехать даже за «Кампос», был готов ехать за любую команду. Мне это абсолютно не важно: мне не важно, куда летать, на симулятор или в команду, мне главное было поехать.

То, что это французская команда, да, мне это на руку, потому что я с ними уже работаю третий год, и я знаю французов как людей, летаю постоянно в Париж, для меня это уже как второй дом. Но не скажу, что это было как-то принципиально, принципиально было поехать вообще.

ПМ: Какие изначально у тебя стояли на этот сезон?

— Изначально всё очень сложно было. Пилотов быстрых очень много, и я вообще не понимал, как я поеду, на что я способен. Некоторые гонщики реально всю зиму сидят за границей и просто тренируются каждый день по 20-30 дней. У меня был только один день, по сути, и это было основной проблемой, поэтому я не был в себе уверен. И до тестов я вообще не знал, где я поеду – то есть я приезжал в Бахрейн и не знал, буду ли я первым, 20-м, 30-м, вообще непонятно было.

Да, я знаю, где может ехать команда, на что она способна, но лично именно я не понимал. Сейчас, да, я могу сказать, что могу бороться за «лучшего новичка», могу бороться за топ-3. Насчёт чемпионства рано говорить, и я не готов этого говорить. Я вполне уверен насчёт этого сезона, осталось только понять, будет ли он вообще.

ДК: Сейчас, когда ситуация с коронавирусом вообще непонятно, как сложится, есть разные мнения – одни говорят, что нужно уплотнить максимально сезон и с июля по декабрь провести все гран-при, ну, и, соответственно все этапы Ф3, другие говорят, что надо просто сделать сезон осень-весна. Что ты думаешь по этому поводу?

— Мне бы больше понравился первый вариант, как, я думаю, Ф1, скорее всего, и сделает, если всё пойдёт по плану — начать где-нибудь в Европе, обкатать всю Европу, каждую неделю гонка. Конечно, это сложно именно физически, но у нас и нет 20 с лишним этапов. Но я за любой вариант уже — просидя дома больше двух недель, я уже за любой вариант, если честно, где-либо поехать.

Конечно, я думаю именно о глобальной проблеме, то есть если есть хоть небольшой риск для всего мира, конечно, не стоит ехать вообще. Я это пойму, и как бы я ни хотел ехать, это будет разумно. У меня есть предположение, что сезона не будет вообще, но в Ф1 тщательно пишут везде, что «мы хотим, мы хотим, мы сделаем». Но непонятно.

Сейчас можно послушать одного человека, он скажет, что эта проблема с вирусом становится всё лучше и лучше, послушаешь другого, он говорит абсолютно другие вещи, поэтому в данном случае, особенно я, который в этом вообще не разбирается, в этих вирусах, как это всё распространяется, все эти глобальные вещи, мне сложно что-то говорить. Но повторюсь, я за первый вариант.

МП: Как ты сказал, существует вариант, что сезона вообще не будет, но ведь такая ситуация больнее всего ударит по гонщикам из молодёжных серий, потому что существует система суперлицензии, и фактически весь набор баллов за один год сгорит раньше, чем надо, потому что подсчёт ведётся за три года. Грубо говоря, возникнет ситуация, что твои баллы за «Формулу Рено», 12 баллов, сгорят до того, как ты гипотетически сможешь перейти в «Формулу-1». На твой взгляд, что в такой ситуации делать ФИА, и как ты вообще относишься к этой системе баллов?

— По сути, такого никогда не было, чтобы был риск отменить весь сезон, и я думаю, ФИА подстроится. Понятно, что мы не виноваты, что мы не поедем. Почему мы должны терять очки из-за того, что мы не поехали из-за глобальных проблем, из-за того, что сезона вообще не было. Я уверен, что ФИА подстроится под эту ситуацию, и я, если честно даже за очки эти не переживаю, потому что если сезона, хотя я надеюсь, что он состоится, не будет, то, думаю, всё будет нормально.

Насчёт всей системы, мне сложно сказать. Конечно, мне не нравится эта ситуация, что очень много пилотов, которые не смогли набрать какие-то очки в основном чемпионате, начинают ехать Азию, в Абу-Даби – начинают лезть во все серии, лишь бы набрать очки. Это выглядит не очень профессионально, мне кажется. Конечно, когда ты хочешь в Ф1, не знаю, может, и я бы так сделал, но мне кажется, нужно как-то немножко поменять эту систему, чтобы пилотам не приходилось летать из серии в серию, и это выглядело как какая-то солянка.

Вот Мазепин – ехал в Ф2, поехал азиатскую Ф3, где едут на машине, как у нас. То есть пилот Ф2 спустился настолько ниже, что поехал на какой-то очень медленной машине. Понятно, что ему пришлось, может быть, и мне бы пришлось, но эта система, мне кажется, не очень доработанная.

ДК: Ты сказал, что по поводу баллов не переживаешь, поэтому традиционный вопрос – ты знаешь, сколько у тебя баллов?

— У меня, по-моему, 12 баллов, но я не уверен в этом.

МП: На данный момент да, 12, а на конец прошлого сезона было 26, сгорели баллы за Ф4.

Александр Смоляр (справа) – Личный архив Александра Смоляра

«ЕСЛИ БЫ НЕ ГОНЯЛ, БЫЛ БЫ ИНЖЕНЕРОМ – ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ ДЕЛИТЬСЯ ОПЫТОМ»

МП: Ещё один вопрос, который мы очень часто задаём, когда общаемся с гонщиками «СМП Рейсинг». Много раз говорилось, что в программе существует некая лестница помощи, и за каждого гонщика, скажем так, отвечает более старший товарищ. У тебя это был Сергей Сироткин. Расскажи о вашем взаимодействии, какие советы он тебе давал?

— Я не согласен, по сути, потому что за нас отвечают директора программы.

МП: Нет, понятно, что есть тренер Мария Бадалова, есть спортивный директор Пётр Алёшин, но какие-то старшие гонщики с чем-то подсказывают – конкретный гонщик конкретному представителю младшего класса.

— Конкретные гонщики не привязаны к конкретным гонщикам младших классов, это 100% — это не выглядит так, что Серёжа Сироткин должен помогать именно мне или кому-то другому. Если есть возможность, каждый поможет друг другу, в этом проблемы нет. Я готов помочь Мише Белову, Ире Сидорковой, кому угодно, если у меня есть возможность.

МП: Поясню, с чем связан этот вопрос – в прошлом сезоне на многих этапах можно было заметить, как с Робертом Шварцманом работает Виталий Петров.

— Не знаю, я с Робертом не общался на эту тему, может быть, это какое-то личное предложение от Петрова, помочь Роберту, но, по сути, насколько я знаю, насколько я погружён в эту тему, я не знаю таких пилотов, которые связаны как-то друг с другом, грубо говоря, политически или, не знаю, в плане езды на трассе.

Опять же, Серёжа Сироткин был в Бахрейне на тестах Ф2, он мне помогал, потому что мы были рядом – я приходил к нему, спрашивал. Если они выезжали чуть раньше нас, я подходил и спрашивал, как трасса: где что поменялось, как ветер – в этом плане да, я могу подойти и спросить. Но чтобы это было как, «вот Серёжа Сироткин поедет тебе помогать», у меня такого не было. У кого-то было, но я не думаю, что это какая-то привязка пилотов друг к другу.

МП: А если взять картингистов, каких-то совсем юных ребят – Кирилла Смаля или Никиту Бедрина – они к тебе не обращались за советом?

— Обращались, я даже должен был поехать на тесты Ф4 с Кириллом Смалем, но как раз из-за вируса этого и не случилось. Это абсолютно нормально, когда я сижу, и мне могут позвонить и сказать: «Ты должен поехать и помочь». Я даже был инженером в СМП Ф4 в прошлом году – я поехал на пару этапов, у меня там был Паша Буланцев, Ира Сидоркова была моим пилотом, скажем так, я им помогал. Если честно, я эту тему очень люблю – если не ездить, то быть инженером, это, наверное, второе, что может быть тоже крутым, я очень люблю помогать пилотам, делиться своим опытом.

МП: И какие у тебя впечатления от Иры Сидорковой и её первого сезона в Ф4?

— Она молодая ещё, первый сезон. Пересесть с переднего привода на задний… не знаю, как бы я себя повёл в этой ситуации. Пару раз я ездил на переднем приводе, и опыт сомнительный, если честно (смеётся), поэтому я её сильно не ругал. Опять же, она молодая, девочка, ей иногда страшно бывает – это тоже надо принять, поставить себя на её место, и с прочим я был её доволен. Но с того момента я с ней не общался особо и не работал, поэтому сейчас не могу ничего сказать.

ДК: Ты в своё время рассказывал про тесные кокпиты в «Формуле Рено 2.0». В принципе, сейчас эту тесноту можно связать не только с тем, как сама машина устроена, но и с тем, что в последние лет 20 средний рост гонщиков увеличивается. Кстати, какой у тебя рост?

— 181 см.

ДК: В целом не так много, но не мешает ли как-то, что это больше среднего роста в 175-176 см?

— В 2.0 был самый маленький кокпит, как по длине, так и по ширине. Там ещё надо было поставить специальный так называемый «педал-бокс», у него крепление другое, и он немного дальше ставится. Новая «Формула Рено» гораздо больше, как по длине, так и по ширине. В Ф3 проблем нет, там даже запаса очень много. Машины удлиняются с каждой категорией всё больше, кокпит, само собой, тоже увеличивается.

Сейчас проблем нет, но в 2.0 были, да, особенно. Я иногда разговариваю с командами, и они говорят, что я, наверное, один из тех пилотов, кто любит сидеть очень низко. По правилам, когда ты сидишь, ты должен видеть, если говорить о «Пирелли», красный, желтый или белый маркер на боковине колеса, я же вижу край пятна контакта. Для меня это удобно, кому-то вообще нереально так ехать. В 2.0 я так сидеть не мог, потому что у меня бы ноги уехали дальше крыла (смеётся). Ф3 это, к счастью, позволяет.

Александр Смоляр – Личный архив Александра Смоляра

«КУМИР – ЛЬЮИС ХЭМИЛТОН, НО В ПЛАНЕ ПОВЕДЕНИЯ ХОЧУ ВЗЯТЬ ПО ЧУТЬ-ЧУТЬ У МНОГИХ ГОНЩИКОВ Ф1»

ПМ: Вернёмся к теме «Формулы-1» и тому, что ты ей на ранних гоночных этапах не интересовался. Получается, что каких-то кумиров у тебя до «формул» из «Формулы-1» не было. А есть ли сейчас какие-то гонщики, которым ты хочешь подражать? Кто тебе больше всего нравится?

— Не знаю, как отреагируют на это другие люди, но мне нравится Льюис Хэмилтон. Как пилот он идеален — как на трассе, так и вне трассы это реально кумир, просто идеальный человек, и я хочу быть как он. Конечно, многим он может не нравиться, но как пилот он идеальный.

ПМ: А если говорить не только про пилотаж, но и про общее поведение? Грубо говоря, есть Льюис Хэмилтон, правильный сам, правильно ведущий соцсети, есть Кими, которому всё равно на всё, есть Ландо Норрис, который гоняет в симрэйсинге, смеётся в прямом эфире, есть Феттель, который вообще практически ни с кем не общается и не ведёт соцсети. Кто тебе ближе?

— Из всего по чуть-чуть хочу взять. Я не скажу, что я так веду соцсети так упорно или делаю какую-то концентрацию на это, как, допустим, Ира Сидоркова или Льюис Хэмилтон, но в то же время я хочу быть чуть-чуть как Кими Ряйккёнен – особо не постить сильно, хочу быть как Ландо Норрис – постримить какие-то игры, iRacing, к примеру, другие игры, поугарать с чатом, что-то такое, но и как Льюис Хэмилтон хочу быть – как он на трассе или как интервью даёт, очень хорошо.

МП: Тогда такой вопрос – работают ли с вами в «СМП Рейсинг» в части связей с общественностью: как вести соцсети, как давать интервью?

— Да, если у нас интервью идёт по переписке, то всегда это интервью проходит через человека, который его проверяет, он даёт свои комментарии. Если, допустим, этот же человек скидывает тебе вопросы, на которые ты должен ответить, ты их пишешь, он их редактирует – не всегда в интервью попадает всё, что я говорю.

Насчёт именно лайв-интервью, когда я говорю на пресс-конференции какой-нибудь, задолго до него всё обсуждается, что я должен говорить, что я не должен говорить.

МП: А если взять всю работу с «СМП Рейсинг», структурируется ли она как-то? Есть ли, например, программа, как, допустим, в университете: одна пара – работа со СМИ, вторая пара – работа над психологией, третья – поведение на трассе на симуляторе? И как в нынешних условиях это всё устроено?

— У нас есть диджитал-отдел в «СМП Рейсинг» — там сидят люди, который в этом всём разбираются. Они нам скидывают, что нужно делать. У нас есть групповой чат, все пилоты там сидят, и если нам нужно что-то делать, если они хотят, чтобы мы что-то сделали, мы там всё организуем. У нас нет каких-то уроков или чего-то такого. Бывают мероприятия, когда мы приходим, два года назад так было, когда нас всех собрали в офисе «СМП Рейсинг», и у нас был, грубо говоря, урок, на котором нас учили насчёт соцсетей.

Кто-то уже знал, как Виталий Петров, но ребят из младших серий, меня, некоторых вещей я не знал, и меня учили. Но во всём другом, в плане психической подготовки у нас был «СМП-Фитнес». Сейчас не знаю, как обстоит ситуация, но он был. Там мы занимались физической подготовкой, психической подготовкой, это всё было. Насчёт симуляторов, в «СМП Рейсинг» не акцентировали на это внимание до этого времени. Сейчас уже что-то начинает появляться, нас начинают спрашивать насчёт симрэйсинга .

МП: Напоследок такой вопрос – что нужно в себе улучшить Александру Смоляру, чтобы стать идеальным гонщиком?

— Мне кажется, мне нужно как-то проще относиться к себе самому лично, потому что, если у меня что-то не получается, я очень сильно себя накручиваю. Это, наверное, основное. Конечно, есть ещё много разных вещей, которые нужно подправить, но бывает такое, что, если я не смог собрать круг, и я очень зол на себя – эта злость мешает собрать следующий круг, от этого нужно отдыхать очень долго. В этом плане я должен работать, однозначно.