Эксклюзивная выжимка из книги Дженсона Баттона, где он выносит свой вердикт по поводу одних из самых «больших» людей, с которыми ему приходилось работать в течение всей своей карьеры в «Формуле-1».

Ральф Шумахер

Я был гонщиком «Формулы-1» уже в течение десяти секунд – заикаясь, сдерживая слёзы и думая «я должен рассказать маме и папе», но неожиданно Ральф ворвался в комнату, занял место напротив Фрэнка Уильямса и сделал своё лучшее выражение лица – лицо дивы. «Я не приду завтра, если машина не ждёт меня», — сказал он с недовольством. Я подумал: «Чёрт возьми, ты не можешь ТАК говорить с Фрэнком». Но британец был непоколебим по мере продолжения речи Ральфа, который больше напоминал Мэрайю Кэри. «Я это имел в виду. Именно это, Фрэнк. Если машина не ждёт меня около отеля, или если же уже поздно, я не приду. Я не хочу это проверять».

«Мы обязательно позаботимся о завтрашнем дне», — сказал невозмутимо Фрэнк, и Ральф уже хотел выйти из комнаты, когда Фрэнк добавил: «Что более важно, Ральф, мы подписали Дженсона в качестве второго гонщика». Ральф сначала посмотрел на Фрэнка, затем на меня. «Да, я знаю», — высокомерно сказал он.

Неужели Ральф действительно знал или был просто дерзким – кто может сказать? В любом случае, это был странный способ начать отношения с товарищем по команде. Он всегда казался мне немного неуверенным, будто боялся, что его подчинят себе. Он никогда не относился ко мне как к равному, вероятно, в силу возраста или языкового барьера.

Дэвид Култард

С самого начала моей карьеры ДиСи взял меня под своё крыло; мы проводили время вместе — например, выходные с нашими девушками — и многое такое. Во время одной поездки на лодке из Монако в Сицилию, а затем в Сардинию, я помню, как мы плыли и пили «Кровавую Мэри» в течение всего пути к Сицилии. Несмотря ни на что, мы вышли на сушу и продолжили пить, без сомнения, обращая на себя внимание, ибо, когда мы вернулись, здесь, должно быть, было 15 папарацци, веселящихся на набережной.

Мы вернулись на лодку и продолжили вечеринку. Сознание было уже несколько спутанным когда Дэвид объявил: «Хорошо, я готов показать им шоу, этим фотографам», снял с себя всю одежду и нырнул, планируя их прогнать.

Только я спас его от смущения. Хотел ли он реально это сделать? Таков Дэвид. Тот факт, что он запомнил это и затем поблагодарил меня, ещё и рассказав миру об этом? В этом весь он.

Жак Вильнёв

Единственный человек, который не хотел видеть меня в БАР, когда я присоединился к команде в 2003, — Жак Вильнёв. ­­На нашей первой пресс-конференции его спросили о новом напарнике. «Что же, — сказал он, — У него почти нет опыта, он выглядит так, будто ему следовало быть в бойз-бэнде». Такая открытая враждебность насторожила меня.

После этого Жак не разговаривал со мной. Он даже не смотрел на меня. Если мы пересекались в паддоке, то предпочитали смотреть в противоположные друг от друга стороны.

Сезон открывался в Австралии, на гонке предполагалось, что он заедет на пит-стоп на 30 круге, а я на 31-м. Однако Жаку удалось сохранить немного топлива, поэтому он не заехал в боксы, несмотря на то, что его звали. Всё-таки он посетил их на 31-м круге, зная, что я не смогу продержаться дольше 31 круга и что у меня не будет иного выбора как поменять резину после него.

Зачем он сделал это? Думаю, это были психологические игры, ибо он хотел побить меня. Это был плохой манёвр, и для гонщика его уровня – необъяснимый. Вероятно, он не хотел, чтобы «кактамегоимя» пришёл и победил, но, как бывший чемпион мира, он, должно быть, знал о важности жизни команды в единстве, а таким манёвром он лишь настроил их против себя.

Михаэль Шумахер

Он был сложным гонщиком, но всегда честным со мной. Он никогда не вёл себя как идиот, когда это касалось гонок. Он подталкивал меня к пределу, но никогда за него. Противоречивый характер – спросите Жака Вильнёва или Дэймона Хилла – но всегда было здорово бороться с ним. Особенно, если ты видел его в зеркалах заднего вида.

Флавио Бриаторе

Когда я присоединился к «Бенеттону» в 2001-м, Флавио был интересным и хорошим компаньоном. Однако через некоторое время всё стало не так. Он ожидал, что я буду выигрывать гонки, но на той машине это было просто невозможно. И, когда я не побеждал, он стал не столь весёлым и классным собеседником. Он был особенно откровенен со СМИ, что ярко проявлялось во время неудачных гонок, которые были почти всегда такими в течение всего сезона.

Перед Монако он сказал прессе, что считает меня «ленивым плейбоем». Словарь, в который я посмотрел, толкует слово «плейбой» следующим образом: «Богатый человек, который проводит свободное время, наслаждаясь собой, в особенности отличаясь безответственностью или сексуальной беспорядочностью».

Хорошо, с «богатым» соглашусь, виноват. Я был несколько глуп в прошлом, слушал моего инженера, который сказал мне, что моё дальнейшее процветание в «Формуде-1» гарантировано и что мне следует забронировать апартаменты в Монако, что я и сделал. Ещё я купил яхту, которую назвал «Мисси». И я, несколько глупо, припарковал эту яхту в гавани княжества. Небольшое помутнение рассудка.

Но я вовсе не был ленивым, и я не проводил время, любуясь собой, точно не в «Бенеттоне», ибо тот год был жалким по чьим-то стандартам. Что касается сексуальной беспорядочности – это тоже неправда.

Флавио просто хотел быть грубым. Неудачная любовь, может быть. Но я читал его комментарии и думал, какими они были раздражительными, ребяческими и ненужными. И хуже того – они действительно, действительно добрались до меня.