Роберт Кубица с отцом – This is F1

Роберт Кубица родился в 1984 году в Польше, которая тогда ещё была социалистической республикой. Каким же образом польский гонщик заболел автоспортом в то время в стране, которая не может похвастаться автогоночными традициями?

«Мне было 5 лет, когда я получил свою первую машину, — говорит Кубица. — Миниатюрный четырёхсильный «Ниссан». С этого всё и началось.»

«Представьте себе ребёнка с абсолютным музыкальным слухом — он садится за пианино и начинает играть мелодию, которую только что услышал», — вспоминает Кубица. Именно с такой лёгкостью Роберт научился водить. Можно сказать, что он был рождён гонщиком.

«Это забавно, потому что никто в нашей семье никогда не занимался гонками. Мой отец был поклонником автоспорта, но даже права он получил в 25 или 26 лет, просто потому что до этого не мог позволить себе машину», — Роберт Кубица выуживает в памяти обрывки воспоминаний о тех временах, когда начался его долгий и извилистый путь к вершине автоспорта. Может, это была судьба, может, небольшая удача, а может… просто дело случая? Так или иначе, первый прорыв случился, когда Роберту не было ещё и пяти. Первый поворотный момент в истории лучшего польского гонщика. Первый эпизод фильма. Часто ли вы встречаете дошкольника, нашедшего своё жизненное призвание в 5 лет?

«Однажды, гуляя с родителями, я увидел на выставке маленький внедорожник. Я не мог оторваться, тут же сел в него и начал сигналить», — вспоминает Роберт в своей биографии «Моя страсть», вышедшей в 2008 году. Он сидел в машине несколько часов, влюбившись в четыре колеса с первого взгляда — с того самого момента, как впервые увидел крошечную машину с двигателем и рулём, которой мог бы управлять сам. И, как и сотню раз позже по ходу гоночной карьеры, с самого начала решающее значение имели решительность, желание и настойчивость. Потому что с тех пор, как он однажды впервые увидел гоночную машину, в мире не было ничего, чего он желал бы больше. Он настолько решительно дал понять это родителям, что в конце концов получил тот незабываемый подарок.

«Приближалось Рождество, а ещё мой день рождения, так что это был такой, двойной подарок, — вспоминал он много лет спустя. — Я начал кататься на заасфальтированной площадке за спидвейным стадионом «КС Ванда». Отец делал слаломную трассу из бутылок с водой, и я веселился, объезжая их.»

Роберт описывал свою первую машинку с четырёхтактным двигателем мощностью примерно в 3,5 л.с. как «две передние передачи, одна задняя». Много лет спустя Артур Кубица, отец Роберта, рассказал, что в какой момент понял, что это занятие сына больше, чем просто развлечение: «У этой машинки привод был только на одно колесо, и Роберт быстро понял, что чтобы задом поворачивать в одну сторону, нужно прибавлять газу, а в другую — убавлять. Я в удивлении тёр глаза, не понимая, как он этому научился.»

«Лет в шесть, может, в шесть с половиной у меня появился первый карт, — продолжает рассказывать Кубица. — Поначалу я катался на той же площадке. После двух лет езды вокруг бутылок отец купил сотню резиновых конусов, мы хранили их вместе с картом в небольшой кладовке рядом с площадкой. Каждый раз отец делал разную трассу и засекал время, а я ехал. Это было отличным упражнением.»

В конце концов молодой Кубица начал регулярно тренироваться на гоночных треках за рулём двухтактного девятисильного карта. Параллельно с этим он посещал соревнования, следя за выступлениями старших парней. Будучи слишком юным, чтобы начать выступления, Роберт часами тренировался на трассах в Кельце и Ченстохове. «По сути, дебютировал я, если это можно так назвать, на трассе в Кельце», — рассказывает он годы спустя.

«Отец Роберта ездил с ним на тренировки в середине недели. Когда у него было немного свободного времени после школы, они грузили карт на крышу своего «Мерседеса» и в 13-14 часов дня отправлялись в Ченстохову. Точнее, в Выразув, где когда-то был песчаный карьер, а после его закрытия появилась картинговая трасса», — вспоминает о тех поездках Ежи Врона, позднее ставший механиком Кубицы в польском чемпионате и на первом этапе его международной карьеры. Их совместная работа продлилась четыре года.

«Мы приезжали туда два раза в неделю. Да, я много тренировался, особенно с 7 до 10 лет, — делится Роберт. — Мы всегда ездили туда сами и делали то, что считали нужным. Помню, как после двух лет езды в одну сторону отец сказал мне поменять направление движения, трасса в итоге стала совершенно другой.»

Ближе к 10 годам Кубица под присмотром отца начал усердную подготовку к дебюту в гонках. «Ещё за год до этого мы приготовили для него соответствующие двигатели, и он начал готовиться к соревнованиям. Тогда же отец начал изучать рынок картинга, возить мальчика на турниры, где он тренировался с заводскими гонщиками. Соперничество в группе полностью отличается от индивидуальных занятий», — подчёркивает первый механик Роберта.

Невероятный талант к гонкам был виден невооружённым взглядом. У него был дар, а Артур Кубица позаботился обо всём остальном — он возил сына, куда только было возможно. «Роберт удивлял своей зрелостью, — делится Врона. — Ему было десять, но он легко управлялся с картом мощностью 15 л.с. с 6-ступенчатой коробкой передач. С самого начала проявились его невероятная предрасположенность к гонкам, талант и хватка. Далеко не каждый рождается, обладая такими качествами. По мере того, как он рос, он хотел гоняться всё больше и требовал ездить на трассы всё чаще».

«Роберт как-то приехал с отцом и Юреком Вроной на тренировку в Кошалин. Если я правильно помню, моя мама ушла к берегу моря, а они остались на трассе проводить тесты, — вспоминает давний коллега Кубицы Марцин Чахорски. — У него была крутая итальянская техника, он гонял весь день, а когда закончил, Артур и Юрек начали всё упаковывать обратно, и Роберту было нечем заняться. Он начал крутиться вокруг моего оборудования, смотреть карты, за которые мне было немного стыдно, но других у меня не было. Это были шасси с двигателями «Вуески» (Wueski), которые я заблокировал на второй передаче, чтобы детям, арендовавшим их, было легче.

Уже тогда, в том возрасте, можно было разглядеть этот его блеск и просто неестественную заинтересованность — и это при том, что я сам гонялся. Я спросил, не хочет ли он прокатиться. В итоге он поехал, а спустя круг попросил разблокировать коробку передач. Мы так и сделали, а спустя какое-то время он спросил, может ли ещё покататься… Удивительно то, что на том карте стояла действительно плохая коробка передач, которая просто не выносила переключений без сцепления, но Роберт уже спустя полкруга управлялся с ней настолько умело, что казалось, будто он работает с современной DSG. У него было необычайное чувство машины.»

«Ему тогда было лет 11, — продолжает вспоминать Чахорски. — Я получил уникальную возможность, я видел срез самого начала его карьеры, и как только увидел его, сразу понял, что он настоящий вундеркинд.»