Клей Регаццони приносит «Уильямсу» первую победу – Evo

Силверстоун продлил контракт на проведение гран-при «Формулы-1» ещё на пять лет, и так совпало, что именно в эти выходные отмечается памятная для трассы дата – ровно 40 лет с момента первой победы «Уильямса» в Ф1.

Марк Хьюз, британский автоспортивный эксперт, по этому поводу поделился своими воспоминаниями о том уик-энде:

«Я был там в качестве болельщика «Уильямса». Со мной из Ньюкасла в Силверстоун приехал мой друг Слим. Мы прибыли на моей машине, «Хиллмэн Эвенджер Джи-Эл-Эс». Ей было всего пять лет, но её уже покрывала ржавчина – уж такими были тогда машины. С охлаждением у неё было всё плохо, как, кстати, и у «Мерседесов» на Гран-при Австрии. Если на ней ехать со скоростью ниже обычного дорожного ограничения, то всё нормально. Но попробуй только разогнаться до восьмидесяти миль в час (примерно 130 км/ч) – и температура всех жидкостей увеличивается с пугающей скоростью, столбик термометра может поползти вверх даже из-за слегка недокаченных шин. Однако в машине были удобные откидывающиеся велюровые сиденья, что очень помогло нам в этот уик-энд: золотой «Хиллмэн» с колёсами «Ростил» и виниловой крышей должен был стать нашим спальником, большего не позволял бюджет.

Неподалёку от трассы А43 было небольшое местечко, окружённое деревьями. Сейчас его нет, но именно там мы и запарковались. Потом пообедали в пабе деревеньки Силверстоун и рано вечером в четверг вернулись в «Хиллмэн» и легли спать, поклявшись, что встанем достаточно рано, чтобы добраться до трассы без пробок. Я смутно представлял, насколько сильно будут загружены дороги рано утром и решил запланировать подъём в шесть утра…

Я проснулся двумя часами позже, чем рассчитывал. И трасса А43 стояла. Синяя «Феррари 365 ГТ 2+2» объезжала пробку по тротуару с открытым капотом. Машина явно не была предназначена для такого плотного и медленного движения. Мы решили бросить наш «Хиллмэн» неподалёку и пойти до трассы пешком.

Сейчас это двухполосная дорога, которая ведёт на территорию автодрома, а тогда это была маленькая тропинка, по которой мы и шли, потом прошли налево к главному входу, где купили билеты – тогда обычный стоил около пяти фунтов, а за проход в паддок (прямо туда, где находятся команды) просили ещё по три фунта или типа того. И мы решили всё-таки потратиться.

Там мы увидели гонщика Ганса Штука в обычной одежде около задней части гаража своей команды АТС. Он объяснял кому-то, что не сможет здесь поехать, потому что «Гудьир» больше не даст команде новые шины, пока за них не заплатят. Мы встретили новичка Элио де Анжелиса, который искал боксы своей команды «Шедоу» на противоположном от них конце пит-лейна. Жак Лаффит ездил по паддоку на велосипеде, на котором красовался его гоночный номер 26. Ники Лауда спорил о чём-то с парнем из «Гудиер».

Предыдущий гран-при здесь был за два года до этого [с 1960-х Гран-при Великобритании чередовался между Силверстоуном и Брэндз-Хэчем — прим. ред.]. Тогда Джеймс Хант взял поул со временем 1’18.49, и тут мы слышим новость, что Лауда на довольно слабом до этого «Брэбеме» показал на тестах феноменальные 1’13! Пять секунд легко отыгрались за два года! Это всё благодаря граунд-эффекту. Но мало ли, мы ещё ничего не видели воочию.

Пока мы со Слимом планировали поездку в Ньюкасле, молодой талантливый инженер Фрэнк Дерни, только что ушедший из «Хезкета» (которым он сделал машину для сезона-1977, и которая станет первым автомобилем Ф1, с которым будет работать новичок мира гонок гран-при Чарли Уайтинг в 1978-м), работал с аэродинамической трубой в Имперском колледже, дорабатывая днище под коробкой передач машины Патрика Хэда. Это был новый «Уильямс FW07», генерирующий прижимную силу с использованием граунд-эффекта. Изменения, которые сделал Дерни, были невероятно эффективны. Он направил поток воздуха из-под днища за заднее крыло, где было отрицательное давление. Так Дерни усиливал поток под днищем, что добавило FW07 прижимной силы. В Великобритании была пятая гонка для этой машины, и Дерни превратил её из многообещающей (Алан Джонс лидировал в Золдере, а Клей Регаццони чуть ли не выиграл в Монако) в непобедимую.

Во время последней пятничной сессии мы со Слимом сидели на жёлтых сиденьях напротив Вудкота (шиканы на месте нынешнего Лаффилда). Около нас было полно пустых мест и не было никаких ограничений. Оттуда мы смотрели, как «Уильямс» проходит под мостом «Дэйли Экспресс» и тормозит перед шиканой. Они находились в другой лиге, Джонс проезжал всё быстрее и быстрее. Я не мог поверить, что у него было настолько много держака. И наконец секундомер остановился —  1’10.8. Быстрее на восемь секунд, чем Хант два года назад! Фрэнк Уильямс позже будет вспоминать, как люди со всего пит-уолла сбежались к боксам его команды и смотрели на его автомобили как зачарованные.

Мы покинули трассу в волнении и с нетерпением ждали следующего дня. На парковке у паба в Таучестере был душ. Мы позволили себе роскошь помыться, а потом ели там, рассуждая о том, что нас ждёт завтра. А потом вернулись в машину и уснули…

В день гонки мы смотрели с трибун на проносящиеся через Вудкот машины. Мы слышали, что Регаццони прорвался на старте со второго ряда на первое место, а де Анжелис допустил чудовищный фальстарт с 12-го места. Джонс и Жан-Пьер Жабуи из «Рено» прошли Стоу по бокам от Регаццони, после того как с помощью слипстрима приблизились к нему. Когда они вернулись в поле нашего зрения, Джонс уверенно лидировал, на нём повис Жабуй, обошедший Регаццони. Дальше мчал неистовый Нельсон Пике на «Брэбем-Альфа», которую подготовил Чарли Уайтинг. Мгновения спустя его развернуло прямо перед нами.

Жабуй, который выиграл прошлую гонку у себя на родине во Франции, свернул на пит-лейн, и «Уильямсы» оказались на первых двух местах. Водяной насос на одной машине был собран на заводе, другой изготовлен сторонним поставщиком. Который, стоявший на машине Алана Джонса, в итоге и отказал. Это позволило Регаццони легко взять свою последнюю победу в карьере, но первую для «Уильямса» — начиналась эра Фрэнка. Нас пустили на трассу, и мы столпились вокруг импровизированной трибуны, оборудованной на специальном грузовике с опущенными бортами. Когда всё закончилось, мы возвращались в машину, а Фрэнк, наверное, принимал многочисленные поздравления. А где-нибудь в паддоке Чарли Уайтинг и Херби Блаш помогали убирать боксы «Брэбема» и грузили машины Лауды и Пике…

Перед Гран-при Великобритании этого года в Силверстоуне Херби организовал красивый праздник в честь Чарли, где рассказывал о его карьере от механика до гоночного директора, о его успехах, достигнутых с помощью выдающегося изящества и отличного чувства юмора. Мы были всего в сотнях метрах от места, где «Брэбем» Пике развернуло в 79-м. Смерть Чарли, нынешнее плачевное положение «Уильямса» в очередной раз доказывают, что время не щадит никого. Трасса и её окружение уже не такие, как раньше. Но с продлением контракта Силверстоуна, эта нить времени, тянувшаяся с конца сороковых, даёт нам нерушимую надежду на её продолжение.

P.S.: Нить времени вскоре после написания этой истории привела меня к повороту Вилледж, откуда я смотрел за первой тренировкой «Формулы-1». Там я встретил маршала Дэвида Фелпса. Он работал здесь на каждом гран-при с 1969 года, а также работал с двигателями «Косуорт» на базе «Хезкет» неподалёку от Таучестера. И на «Уильямсе» Регаццони в этот день семьдесят девятого года стоял именно двигатель, собранный Фелпсом ещё для «Хезкета». Водяной насос в машине Джонса, объяснил Дэвид, был другим, так как это была новая разработка двигателя «Косуорт», которая предусматривала более узкий корпус насоса для уменьшения негативного влияния на граунд-эффект. В квалификации Джонс использовал двигатель, собранный на базе «Хезкета», и взял поул. Но в гонке австралиец решил поехать на новом, поставленном «Косуортом».