Обложка программки мексиканского гран-при 1962 года

Если следовать “официальной” истории ФОМ, первый Большой приз Мексики состоялся в 1963 году. Но, как известно, у них и “Формула-1” появилась в 1950 году, т.е. Чемпионат мира Формулы-1 достаточно вольно обращается со своей историей, в частности, игнорируя гонки, не дающие очков в зачёт. Но самый первый нельзя просто так взять и вычеркнуть, тем более, что у него есть своё, особое место в истории автоспорта.

Идея постройки первого стационарного автодрома в стране принадлежала отцу братьев Родригес, чьим именем впоследствии и назовут трассу, Педро Наталио Родригесу, который, присутствуя на открытии олимпийского парка «Магдалена Миксиука» и являясь близким соратником новоизбранного президента Адольфо Лопес Матеоса, посоветовал последнему использовать внутренние дорожки между спортивными объектами для создания трассы, способной принимать международные соревнования. На тот момент в Мексике не было достойных автодромов, в местных гонках использовались в основном аэродромы или дороги общего пользования. Президенту идея понравилась, тем более, что территория позволяла сделать это без ущерба уже построенным сооружениям, и он поручил её реализацию инженеру Хильберто Валенсуэле, ответственному в правительстве Мехико за градостроительство. Валенсуэла для вдохновения посетил основные трассы мира и в начале 1959 года принялся за работу. В проектировании принимала участие и семья Родригесов – Рикардо неоднократно посещал стройку, а дон Педро предложил включить в конфигурацию повороты некоторых любимых трасс братьев. Именно таким образом появился поворот Перальтада – как интерпретация монцевской Параболики. Поскольку Валенсуэле помогало много людей, поступило предложение предусмотреть возможность приёма гонок чэмпкаров и сток-каров, а для этого нужен был овал. И поворот получил постоянный радиус, а также бэнкинг, став частью овальной конфигурации, которая в себя включала заднюю прямую и половину стартовой. Небольшой уклон присутствовал также и в повороте Оркийя, который являлся ещё одной особенностью трассы, наряду с серией эсок и длинными прямыми.

Изначально автодром планировали открыть летом 1959, но выполняя президентское распоряжение «всё сделать как следует» и стараясь сделать трассу одной из лучших в мире, строительные работы затянулись практически до самого конца года. Их итогом стала пятикилометровая (в полной конфигурации), чем-то напоминающая Монцу трасса, трансформирующаяся ещё в два варианта на 4.41 и 3.99 км, овал длиной в одну милю, а также позволяющая проводить гонки на коротком участке в районе шпильки в четырёх различных конфигурациях (трасса «Оркийя»). Прямая длиной более одного километра стала на тот момент самой длинной в мире, позволяя достигать невероятных скоростей, не в последнюю очередь благодаря уклону в Перальтаде. Трибуны были рассчитаны на 30 тыс. человек, но ещё 300 тыс. зрителей спокойно могли наблюдать за гонкой, стоя в специально огороженных зонах.

Торжественное открытие трассы состоялось 18 декабря 1959 года при участии Президента Мексики. Адольфо Лопес Матеос остался очень доволен полученным результатом, став первым, кто опробовал трассу за рулём автомобиля – за неделю до открытия. Первым соревнованиям автодрома «Магдалена Миксиука» стала гонка серийных автомобилей «500 км Мехико». Фаворитами считались братья Родригес (старший распологал «Вольво PV544», а младший – «Альфа-Ромео Джульетта TI»), а также один из лучших местных гонщиков Мойсес Солана (также имеющий в распоряжении «Альфа-Ромео»), причём ожидалось, что борьбу за победу поведут Рикардо с Соланой. Однако Педро заявил отцу, что намерен стать первым победителем в истории трассы и доказал слова делом – лучший на тренировках в пятницу, лучшее время квалификации и лидерство от старта до финиша. Солана и Родригес-младший боролись всю гонку за второе место, не угрожая позициям лидера; у Рикардо под самый конец гонки случился медленный прокол и борьбу в итоге он проиграл, финишировал третьим. За первой в истории автодрома гонкой наблюдало порядка 70 тыс. зрителей, включая президента Мексики, который не отказал себе в удовольствии в воскресенье утром перед гонкой ещё раз проехать по трассе, на этот раз в компании братьев Родригес.

Следующие гонки трасса приняла только в 1961 году, когда 15 января состоялись гонки на приз Мехико, в заездах которых на четырёхкилометровой версии трассы приняло участие более 100 гонщиков, причём не только местных – например, в гонке формулы-юниор стартовал Джим Холл. Четыре гонки из семи выиграл Рикардо Родригес. Среди зрителей вновь присутствовал президент страны, у которого была своя специально оборудованная ложа.

С тех пор соревнования национального уровня на трассе проводились регулярно, а в 1962 мексиканская трасса благодаря активной поддержке местных и национальных властей получила национальный гран-при для автомобилей формулы-1. Гонка не шла в зачёт Чемпионата мира – по складывающейся практике организаторы должны были продемонстрировать способность проводить соревнования такого уровня, и Большой приз Мексики 1962 года стал пробным шаром. Тем не менее, это не помешало гран-при собрать у себя в заявке некоторых основных участников гонок формулы-1 того года, которые не вернули технику на европейские базы после Большого приза США, прошедшего месяцем ранее.

Половина заявок поступила от частных команд и американских гонщиков, но двумя автомобилями были представлены “Тим Лотус” и БРП. “Брэбем” и “Купер” выступали одним гонщиком, а команда Рэга Парнелла выставили на гонку три автомобиля, причём все три были разными шасси: “Лола Марк 4 Клаймакс” был в распоряжении Роя Сальвадори, Джон Сёртис стартовал на “Лотус 24 Клаймакс”, одолженном у Брэбема, а для местного гонщика Мойсеса Соланы был подготовлен прототип “Купер T58 БРМ”. Команды БРМ и “Порше” предпочли вернуться в Европу, а “Скудерия Феррари” не участвовала в гонке в США и в Мексику автомобили также не отправляла. Но молодой мексиканский гонщик итальянской команды Рикардо Родригес горел желанием выступить перед местной публикой и договорился о старте за рулём частного “Лотус 24” команды Роба Уокера. К сожалению, это решение оказалось для него фатальным — в конце первой же тренировки Родригес потерял управление в последнем повороте трассы и попал в аварию, ставшую для него смертельной. Под впечатлением от гибели соотечественника стартовать в гонке отказался второй мексиканский гонщик, Солана, и на старте в воскресенье стояло 17 автомобилей; но по другой версии (более правдоподобной, т.к. Солана всё же стартовал в гонке формулы-юниор), отказ от участия был связан с неконкурентоспособностью автомобиля.

Старт прошёл в атмосфере неразберихи — за две минуты до стартового флага задымился двигатель “Лотус” Уолта Хансгена, к нему бросились маршалы с огнетушителями и машину оттолкали в боксы. А перед самой отмашкой флагом из дымящейся машины выскочил и Сёртис. Параллельно с этим механики “Лотус” заводили заглохший двигатель на автомобиле Кларка, и во всём этом хаосе судья дал стартовый сигнал. Лучше всех среагировал Тревор Тейлор, за ним следовали Брэбем и Брюс Макларен, потом шли Кларк, Сальвадори и Грегори. Остальные участники были удивлены, что старт был дан, и ушли в гонку с некоторой заминкой. Поразительно, но среди них был и Хансген!

Тейлор лидировал первые два круга, затем его прошёл Кларк. Спустя два круга англичанин теряет второе место (обгон со стороны Брэбема), а ещё через два — и третье, когда его опередил Макларен. Кларк пролидировал по девятый круг включительно, пока его не зазвали в боксы — шотландец был дисквалифицирован из-за помощи на стартовом поле. А через четыре круга в боксы позвали Тейлора, который уже на 45 секунд отставал от боровшихся за лидерство Брэбема и Макларена, — англичанин уступил место в кокпите лидеру команды. Выехав на трассу, Кларк проигрывал лидерам уже 1 мин. и 5 секунд и тотчас бросился в погоню, отыгрывая по 2-3 секунды на круге у “Купера” лидирующего новозеландца. На 33-м круге (из 60) он отставал всего на 7 секунд от идущего вторым Брэбема. В это время на автомобиле Макларена начинает барахлить двигатель, сначала его обходит австралиец, а ещё через круг Cooper останавливается на трассе. Но лидерство автомобиля “Брэбем” длится только только три круга  — Кларк с лёгкостью проезжает мимо него на стартовой прямой (у австралийца начало падать давление масла), и вопрос о победителе мексиканского гран-при снят. На финише шотландец выиграл у оставшегося вторым Брэбема более минуты.

Но за третье место шла упорная борьба между американскими гонщиками Бобом Шрёдером и Джимом Холлом, выступавших на частных “Лотус”, — обмен позициями происходил практически на каждом круге. Но к ним постепенно подбирался Иннес Айрленд, потерявший три круга в боксах, но едущий практически в темпе Кларка. За два круга до финиша он нагнал американцев и вышел на третье место. Холл остался четвертым, а вот Шрёдеру не повезло — преодолев 56-й круг, он обнаружил, что подвеска левого заднего колеса на его автомобиле начала подламываться, и ему пришлось сбросить темп, медленно проехав свой последний, 57-й, круг, финишировав в итоге только на шестом месте после блестящей гонки. Пятым стал Грегори — с ним до 40-го круга за позицию боролся Роджер Пенске, но американский чемпион гонок на спортивных автомобилях сошёл на 39-м круге из-за проблем с коробкой передач. Всего же в гонке финишировало 10 автомобилей.

БП Мексики вошёл в историю автоспорта как первая гонка Ф1 в этой стране, как гонка, унесшая жизнь молодого таланта, потенциального чемпиона Рикардо Родригеса, и как последняя гонка в истории гонок гран-при, когда победа была разделена между двумя гонщиками, выступавшими на одном автомобиле. Под впечатлением от гибели брата Педро Родригес даже на некоторое время оставил гонки и впоследствии ему пришлось приложить массу усилий, чтобы пробиться обратно в высшую лигу автоспорта; потерянное время, безусловно, стоило мексиканцу множества побед.

В 1963 году БП Мексики прошёл уже в статусе этапа Чемпионата мира, и входил в его календарь до 1970 года, закрывая сезон, став решающим гран-при в борьбе за титул в 1964, 1967 и 1968 гг. Несмотря на то, что мексиканский гран-при был популярен как у зрителей, так и у гонщиков, уровень организации постепенно снижался. Ситуация достигла своего апогея в 1970 году, причём, по иронии, в том году автодром был назван именем Рикардо Родригеса. Во время тренировок на трассе творился хаос, старт едва не был сорван и организаторам пришлось буквально шантажом выгонять команды на стартовую решётку. Автомобили проносились в нескольких метрах от зрителей, которые на некоторых участках сидели чуть ли не на бровке. А наиболее отчаянные из них даже перебегали трассу перед несущимися автомобилями. Только чудом всё не закончилось человеческими жертвами, но, например, Джеки Стюарт сошёл из-за повреждений подвески в результате столкновения с собакой. Как только был дан финишный флаг победителю Жаки Иксу, толпа повалила на стартовую прямую, затруднив финиш остальных автомобилей.

К несчастью организаторов, на гонке присутствовали президент ФИА Пауль-Альфонс фон Меттерних-Виннербург и глава международной спортивной комиссии Морис Баумгартнер и воочию наблюдали весь этот беспорядок. И несмотря на то, что гонка стояла в предварительном календаре ФИА на 24 октября, и на поддержку, которой заручился Педро Родригес в правительственных кругах, Большой приз Мексики 1971 года был отменён – из-за невозможности гарантировать безопасность или, более обтекаемо, – по финансовым причинам. Возможно, не последнюю роль в отмене гонки сыграла и гибель старшего из братьев Родригес. После этого трасса пропала с международной арены почти на десять лет, куда её вернули гонки чэмпкаров, но это уже совсем другая история.